– Они были белыми, – возразил Марлен Михайлович, в душе ужасаясь неосведомленности «вождя». – Их деды были белыми, товарищ (фамилия «Пренеприятнейшего»).
– Они говорят, сударыня, что ваше появление на съемочной площадке внесло особую изюминку. Вы были как бы отражением кризиса их героини. Они благодарят вас и даже что-то предлагают. Изменение в сценарии. Немалые деньги.
– Товарищ капитан-лейтенант, – сказал он и вдруг как-то замялся, затерся, словно пожалел, что подошел.
– Все в полном порядке, господин Лучников, – товарищ Мясниченко, должно быть, представлял из себя неиссякаемый генератор душевного тепла.
– Пожалуйста, пожалуйста, – улыбнулся Марлен Михайлович. – Бак полный. Только уж вы сами берите, сержант, у меня и шланга-то нету.
– А это вам надо, друзья, в Орел ехать, – поясняли женщины. – У нас тут, врать не будем, колбасы не бывает. Масло иной раз подвозят, а за колбасу этого не скажешь. Надо в Орел ехать, и то с утра только. В этот час уже все продано. Вы сами-то, друзья, куда едете?