Старик вырывался и хрипел, махал авоськой на Кузенкова. Из ячеек сыпались и ломались длинные макаронины.
– Что все это значит? – спросил Лучников.
– Прекрати, Андрей, – вдруг сказала Таня трезвым голосом. – Прекрати это свинство.
Марлен Михайлович приветливо кивнул другу: интересно, мол, очень интересно. Положил ему па тарелку семги, икры, крабов, подвинул салат.
– Где же? – Лучников глянул уже через плечо на изрыгающий штампованные проклятия квадратный автомат. Удивительно, что эта штука еще и Валентином называется.
– Декларирует, – с усмешкой то ли одобрительной, то ли угрожающей, проговорил «ленивый».