Парни старались говорить по-русски, но то и дело переходили на более для них удобный язык, то есть английский.
У них и прежде так бывало: если деловой разговор не получается, они как бы тут же о нем забывали, делали вид, что его и не было, показывая этим, что личные свои отношения они ставят выше всякой экономики и политики.
– Никогда этого не скажу, – Лучников решительно открестился от такого приглашения.
Голова Марлена Михайловича лежала на верном ее плече. Вот мир и милый и мирный, понятный в каждом квадратном сантиметре кожи – мир его жены, пригожие холмы и долины. Так бы и жил в нем, так и не выходил никогда в смутные пространства внешней политики.
Забытый у подножия жилого гиганта интуристовский «жигуленок» с брошенным на спинку кресла английским двухсторонним регланом.