Парусная битва меркла, фрегаты тлели, угольками угасали в нарастающей темноте, но все-таки тень, прошедшая по стене, была еще видна. Она прошла, исчезла и вернулась. Остановилась в чуткой позе, тень тоненькой девушки, потом толкнула дверь и материализовалась внутри комнаты Кристиной.
«Больше никогда не приеду в этот бедлам, – подумал Лучников. – Буду сидеть на своей горе и подстреливать репортеров».
– Я ее вон туда шмальну, – сказал Макаров и показал куда-то в мутные юго-восточные сумерки.
Степанов сидел впереди, повернувшись всем липом к ним, внимательно их наблюдая, покровительственно и дружественно улыбаясь – два больших желтых зуба виднелись из-под усов. Шофер совершенно неопределенной внешности и телефон В машине неопределенного назначения. «Вот так славянофилишки», – подумал Гангут.
– Разрешите представиться. Юрий Игнатьев-Игнатьев, – сказал он. – Простите великодушно, но это была единственная возможность предстать перед вами, а в этом у меня есть крайняя нужда.
Сержант, видимо, тоже чувствовал некоторый идиотизм ситуации. Он брал шланг в рот, подсасывая бензин, отплевывался, наклонял шланг к бачку, но оттуда снова только лишь капало, не появлялась желанная струйка. Кузенков облокотился на багажник, стараясь отвлечься от исторической конфронтации к простому автомобильному делу. Тут он почувствовал, как ему в бок упирается мягкий живот старика.