Лучников похлопал смельчаков по плечам, выбрался из плотного кольца и стал подниматься по ступенькам Телеграфа.
– Что это значит? – испуганно проговорила Кристина.
– Но мы же иначе планировали, – запротестовала она.
– Извините, Марлен Михайлович, но это я имел неосторожность во время одной из официальных бесед сиречь допросов этого криминального господина высказать нечто вроде подобного предположения.
– Ну, со свиданьицем, – сказал он. – Татьяна, выпьешь?
Девицы вполне вежливо сказали «nice to meet you» – у Кристины был какой-то славянский акцент – и крепко, по-мужски, пожали руку Лучникова. Они подчеркнуто не обращали внимания на свои покачивающиеся груди и как бы предлагали и окружающим не обращать внимания – дескать, что может быть естественнее, чем часть человеческого тела? – и от этой нарочитости, а может быть, и просто от голода у Лучникова зашевелился в штанах старый друг, и он даже разозлился: вновь возникала проклятая, казалось бы, изжитая уже в сумасшедшей череде дней зависимость.