– Если вы не захотите ответить на мой вопрос, генерал, значит, вы полное говно, – Лучников любезно улыбался.
Железной лапой он взял Лучникова за плечо. Таня, не переставая смеяться, нажала клавишу музыкальной системы. В квартире зазвучала «Баллада о Джонс и Ёко». Под эти звуки троица проследовала в темную спальню, где словно гигантская надгробная плита светилось, под уличным фонарем супружеское ложе.
– Прыгай на заднее сиденье! – крикнул он.
– Смотри сюда! – угрожающе сказал десятиборец. – Вот они и здесь – этапы большого пути. Места не хватает.
Бывали временами и внутренние содрогания, когда музыка революции начинала казаться какофонией, куда если и долетают звуки подлинной музыки, то лишь случайно, и звуки эти, знаки жертвенности, мечты, любви, тут же тонут в тоскливом бреду основополагающей партитуры.
Конец лета в Крыму: испаряющийся запах полыни на востоке, теплый дух первосортной пшеницы в центральных областях, пряные ароматы татарских базаров в Бахчисарае, Карасубазаре, Чуфут-кале, будоражащая секреция субтропиков.