– Пойду поучу их вежливости, – легко сказал он и зашагал к нише.
…Однако я не могу расстаться со словом «декаданс», я люблю его…
– Сыр? Это у нас в военном городке бывает почти регулярно, – охотно стали объяснять женщины. – Двенадцать километров отсюда военный городок, сразу увидите.
Она молчала, стараясь не застонать, кусала губы. Гад, думала она, жалкая сопливая тряпка, фальшивый супермен, думала она и чуть раскачивалась в ритме его движений.
Голова Игнатьева-Игнатьева упала, и Марлен Михайлович услышал глухое отчаянное ворчание.
Арсений Николаевич обнял внука за плечи и заглянул ему в лицо. Под глазом у него был синяк, на щеке ссадина. Майка-флаг порвана на плече.