— Тебя на стреле за язык никто не тянул, жаверок! — отрезал Толян. — Раз замазировал за Рыжего — дуплись! — Он кивнул худосочному, и тот ловко сгрёб со столика Гришкин брелок с ключами от машины. — Тачку мы у тебя отметаем за то, что лавэ вовремя не занёс. Завтра Амбал пришлёт к тебе молодых, они свозят тебя к нотариусу, оформишь на них генеральную доверенность. Понял?
— Так точно, товарищ полковник, — Берёзов бросил взгляд на часы, — успею.
— Понимаю, — мягко ответил чиновник, — это серьёзная ситуация. Ваши риски возросли. Я готов компенсировать это неудобство и увеличить вашу долю, скажем, на десять тысяч долларов…
На идущей вдоль дома улице гремела беспорядочная стрельба. Старый истрепанный «БМВ», со свежими пулевыми отверстиями на багажнике и заднем стекле, с ходу врезался в стык двух машин, перегораживающих проезд, разметав их по сторонам, и, с трудом выйдя из заноса, выскочил на дорогу. Вслед за ним на улицу вылетел на полном ходу омоновский БТР, поливая беглеца огнём, но раздолбанный «БМВ» умело петлял, уходя от милицейских пуль.
— Сначала пошли посмотрим, откуда он прибежал, — немного подумав, ответил сержант, — может, ремень с флягой подберём, хоть не так сильно попадёт от ротного.
— Из Красной? — изумился Иван. — Да ещё и безногий? А если подробнее? Фёдор Степанович, помнится, рассказывал, что за всю его здешнюю службу из Красной Зоны вернулось ровно три с половиной человека. Про троих я уже в курсе. Этот, что вышел с артефактом в зубах, и есть четвёртый?