— Да, Максим Анатольевич! — Секретарша чиркнула ручкой в блокноте. — Желаете кофе?
— Да, конечно! — спохватился Рас. — Виноват, прошу прощения! Продолжаем. Аномалию надо обходить со свободной стороны, то есть справа или слева от неё должно быть открытое место. Ни в коем случае нельзя идти между двух препятствий, особенно стоящих близко друг к другу. Такие места любит Паутина, а заметить её можно только в закатных или рассветных сумерках, это такие тонкие серебристые нити, густо растянутые. Днём и ночью их не видно. Зато слышен треск, если бросить в них гильзу. Сначала думали, что треск оттого, что Паутина рвется. Многие сложились на этом. Брали палку, шерудили ею в паутине, пока полностью не собьют, и шли. А через день умирали от разрыва сердца. Это уже потом выяснили, что Паутина не сбивается. Она вообще не рвется, она исчезает из видимого глазу диапазона спектра, словно гаснет луч света, вроде лазера, который переходит с видимой глазу частоты на невидимую. А треск — это она так передаёт свою энергию тому, что в неё попало.
— Зыков! Лови его! — закричал сержант, пытаясь схватить проносящегося мимо Джуманиязова, но не успел.
— Тропа очистилась. — Поисковик осторожно, не шевелясь, движением одной лишь кисти швырнул вторую гильзу ещё дальше. — Идём!
— Собрался по дрова? — Иван указал на топор взглядом.
— Да. И всё было бы очень хорошо, если бы мы знали, что такое разум.