Берёзов непроизвольно поёжился. Та тропа, выглядящая словно бескрайнее красное поле под мутным зелёным небом, снилась ему ещё долго… В общем, на первый взгляд, Ферзь был мужик нормальный и командир совсем неплохой, дело своё знал, о людях заботился и за их спинами не прятался. И как раз в таком свете тем более непонятным было это выделение из отряда «наиболее надёжных». Вторым лагерем в спецотряде являлась группа Медведя, единственная не укомплектованная полностью личным составом, — сказывалась нехватка профессионалов высокой квалификации. Хотя если учесть, что именно оппозиционная группа испытывала некомплект, определённые мысли возникали. Особенно принимая во внимание денежную сторону этой недоукомплектованности. Неполной группе в силу своей пониженной боеспособности поручали наименее опасные, по меркам Отряда Специальных Операций, задания. В основном это была работа в Зелёной Зоне, в Жёлтую Медведя и его людей отправляли лишь тогда, когда не было другого выбора. В результате зарплаты «оппозиционеров» оказывались ощутимо меньше, чем денежное содержание людей Ферзя. В том, что Салмацкий делает это специально, сомневаться не приходилось. И само появление Берёзова в спецотряде это лишний раз подтверждало. Ивана направили не в группу Медведя, где постоянно не хватало людей, а в группу Лемура, в которой была всего одна свободная вакансия. Сам Медведь, в прошлом командир роты морпехов на Тихоокеанском Флоте, своего недовольства Ферзем не скрывал и никакого общения с ним, помимо служебных вопросов, не вёл. Впрочем, работу свою он делал исправно, приказы Салмацкого не саботировал и исполнял как положено, особо разговорчив не был, хотя иногда мог от души чем-нибудь повозмущаться. Шестеро его бойцов вели себя спокойно, и потому сразу понять, когда и на какой именно почве в отряде произошёл раскол, Берёзов пока не смог.