Внести удалось легко: распиздяи-караульные со своих постов отлучались постоянно, греться уходили аж на полчаса, бродили по всему зданию, чем-то кидались друг в друга, словом — развлекались как могли. Куда больше, чем отморозков, Ахмет опасался своих коллег, но мужики тоже ничего не подозревали. …Простите, парни. Но, блин, как говорится, выбора у меня нет. Тщательно заныкав сюрпризы, Ахмет упорно трудился, даже заслужил нечто вроде комплимента от караульных: «Смари-ка, этот бородатый-то как хуярит! Стаханов, ёпть!» Внутренне хохоча, поднял внагляк, до гротеска затупленную морду, сотворил идиотскую лыбу: «Да! Меня везде хвалили, где я работал!» Караульные ржали до слез и надрывного кашля, обещали ему орден, именную лопату и прочую классику жанра, извлекая из ситуации максимум удовольствия; Ахмет же, вволю наиздевавшись над своими жертвами, с этого дня зарекся поворачиваться спиной к дурачкам, особенно к безобидным.