Еще три часа назад «Волга» была единственным кораблем на миллионы кубических километров пустоты. Теперь – лишь одним из многих.
Спустя пару часов определились индексы всей группы. Хаецкие – тоже по двадцать три. Веригин – двадцать два. Прокудин и Фломастер – по двадцати одному. Ханька и Яковец – по двадцать, как и Мустяца. И, наконец, безымянный служака-рядовой – девять.
– Ну, там зал такой есть здоровый, где Мустяца фонтан выращивал, помнишь? Вот, это место теперь площадью и называют.
К Новосаратову мы подъехали уже под вечер. Солнце валилось в степь, как уставший висеть на ветке апельсин.
Слово за слово, пролетели полчаса. В «Пальмиру» втек прилизанный хлыщ из директората, эдакий холуй-распорядитель. Пострелял глазками, нашарил Тазика с Шадроном и засеменил к их столику.
– Привет, – отозвался Яковец. – Базу привез?