– Ребята, – сообщила вдруг Янка, снова очень спокойно. – Кажется к нам гости.
Наконец чужой начал осторожно красться – Риггельд откуда-то знал, что крадется он в щели между стеной-окном вестибюля и жидкой порослью молодых акаций у окна. Поросль была действительно жидкой, потому что несколько минут назад не мешала Риггельду наблюдать за улицей из вестибюля.
– Лучше, – безропотно согласился Рома. – Пошли.
Когда мы ступили на настоящую землю, обычный волжский суглинок, я облегченно вздохнул.
Он быстро набрал номер Тазика. Дождался ответа.
Громадное, рыжее с высоты плоскогорье надвигалось на меня, словно подошва сапога на ротозея-таракана. Ближе и ближе. А гравипривод все не срабатывал и не срабатывал. Я уже различал светло-серый пузырек чистяковского купола и темно-серые черточки капониров, округлый котлован с бурыми откосами отработанного грунта.