Вскоре мы его увидели. Исполинский, в полнеба, диск. Идеальных очертаний, обтекаемый, как морская раковина. И он вовсе не был похож на бублик, как первые корабли чужих, появившиеся на орбите у Волги. На этот раз диск, не тор.
В груди у Зислиса неприятно заныло. Вдруг чужие станут проводить с ними какие-нибудь жуткие эксперименты? С них станется…
Юлька отмахнулась. Правильно, потому что стреляла не только она. Тот же Суваев тоже стрелял. И попал, между прочим.
– Привет, коллеги! Проблемы какие-нибудь?
Плохо другое: капитан теперь узнает, что бласты больше на корабле не дефицит. Гордяев, небось взвоет, как свинья под ножом.
Суваев вместе со всеми поднялся уровнем выше, где к группе присоединились еще двое взрослых с бластами и безусый юнец со взглядом сумасшедшего и тяжеленным турельным сактометом времен покорения Фалагост. Эту махину юнец приподнимал с трудом, а хрипатый снова разразился речью, суть которой сводилась к «Я же говорил…» и всему такому прочему. Суваев с тревогой вслушивался в наружные звуки.