И я очень надеюсь, что все-таки сумею после всего этого остаться человеком и покинуть корабль. Вместе со всеми, кто поддержал меня после того, как погибла Волга-планета.
Ирина обернулась и поглядела на запад. Юлька тоже. Далеко-далеко, у самого горизонта, на фоне умопомрачительной голубизны волжского неба чернела продолговатая черта; черту обнимал светлый расползающийся шлейф. Похоже, к Манифесту спешила буря. Торнадо, смерч, или еще какая напасть.
Теперь руки. Левая. Правая. Шлем опускается на голову сам собой, и сам собой застегивается шов на животе и груди.
– Не вписывается? – подозрительно переспросил он, несколько умерив гнев. – Чем же люди не вписываются в наши представления?
Рома уже тащил из кармана коммуникатор. Откинул микрофон, прижал трубку к уху.
Мягкий желтоватый свет лился словно бы из ниоткуда – во всяком случае Зислис не смог отыскать взглядом источник света. Казалось, свет возникает сам собой, в зияющей пустоте. Это представлялось вполне естественным и единственно возможным.