— А крепкий мужик, — заметил Степа, на которого зашитый в черную кожу председатель Политцентра все же произвел определенное впечатление.
На улице царила паника. Люди падали, а некоторые, наиболее сообразительные, бежали со всех ног подальше. Профессор, вновь что-то удовлетворенно прогудев, достал из «сидора» последний — третий — баллон. Это был большой керамический сосуд. Семирадский взвесил его в руке и метко швырнул прямо в редеющую толпу.
— Да, странно, — кивнула Берг. — Зачем этот таинственный джентльмен соблазнял моего Косухина, когда мы все равно не сможем запустить «Мономаха»?
— А то! — согласился Косухин. — И правильно думали…
Последнее относилось к тому самому офицеру, что сообщил об отречении адмирала. Он с изумлением поглядел на полковника, затем на Арцеулова, вероятно, не понимая причин такого внимания к безвестному капитану. Но полковник уже козырнул Ростиславу и направился дальше. Ростислав с запоздалым сожалением сообразил, что не успел его поблагодарить.
— Курс зюйд-вест, — сообщила девушка. — Минуть через двадцать пересечем границу Внешней Монголии…