— Жутковатое место, — внезапно заметила Берг. — Какая-то тишина здесь… странная, будто ненастоящая…
— Я капитан Арцеулов. Выполняю чрезвычайное поручение Верховного Правителя, — говоря это, Ростислав вдруг сообразил, что кроме письма к Ирману у него нет никаких документов, подтверждающих его полномочия; впрочем, отступать было поздно. — Требуется ваша помощь, господин полковник!
— Да. Они, оказывается, совсем недалеко от вокзала, на Трегубовской. Там у них пара пулеметов…
— Так все-таки, — не унимался Ревяко, — как там господа повстанцы? Говорят, их уже видать?
Степа вскочил, накинул полушубок и поспешил в кабину, но на полпути встретился с возвратившимся оттуда Арцеуловым. Тот поглядел на Степу так, что Косухину расхотелось куда-либо идти, и надел шлем. Степа поспешил последовать его примеру.
— Это шустовский коньяк, господин комиссар! — Арцеулов несколько даже обиделся. — Если вы, конечно, знаете, что такое коньяк…