Арцеулов не знал этой очевидной авиационной истины. Он взглянул на растерянного и возмущенного Косухина и внезапно подумал, что краснопузый ему чем-то симпатичен. Не то чтобы очень, но в эту минуту Ростислав его прекрасно понимал.
— Эраре гуманум эст, — Семирадский покачал головой, а затем решительно добавил. — Полагаю, однако, что путь свободен. Научный анализ отложим на утро…
— Все в порядке, — выдохнул Ростислав. — Казим-бек, готовьте бомбы!
На обратном пути Арцеулов чуть не заблудился, но в последний момент все-таки нашел нужную улицу. Вовремя — позднее зимнее солнце уже вставало, и в городе начали появляться первые прохожие. Ростислав постучал. Дверь тут же открылась, на пороге стоял Казим-бек.
— Слушаю вас, — полковник невольно оправил полушубок и отряхнул налипшие на него снежинки. — Чем обязан?
— Благодарю вас… Господин профессор, прежде всего хочу напомнить вам один постулат Секста Эмпирика…