Степа, решив как-нибудь попозже расспросить товарища Венцлава об этом странном символе, поинтересовался о дальнейших приказаниях. Венцлав, подумав, велел Косухину проверить посты внешней охраны, а затем подождать его в караулке.
И девушка чуть улыбнулась. Ростислав, поглядев на нее, подумал, что если бы не очки, Наталья Берг, молодой ученый-физик, смотрелась бы весьма привлекательно.
— И вы туда же, коллега! — возмутился Семирадский. — Вы же учитель, материалист! Помилуйте, как можно в ХХ-м веке пороть подобную, прошу прощения, ахинею! Февральские волки! Упыри! Оборотни! Призраки!
— Не-а, — немедленно возразил унтер. — Чехи — они у самой станции костры жгут. Дальше — боятся. Дальше — эти…
Вначале Степа подумал было схорониться в стороне и подождать беглецов где-нибудь за деревом, но потом понял, что попросту замерзнет. Он прикинул, что «гости» прибудут с востока, от верховьев Оки, и стал осторожно пробираться к дому с другой, противоположной стороны, надеясь, что с дороги его следы будут незаметны.
Закаменелая земля поддавалась с трудом, но дружинники были парнями крепкими, к тому же работали, меняясь, в две смены. Вскоре лопата глухо ударилась о крышку гроба.