— Вы-то мне не нужны, господин Арцеулов, — пожал плечами краснолицый. — Впрочем, ваша ретивость ничем хорошим не кончится… Итак, я жду. Предупреждаю, если сюда подойдут ваши наглотавшиеся хлора знакомые, я ничего не смогу гарантировать…
— Вот чего, — наконец проговорил он. — Вы, Ксения, меня за зверя не держите. Сидел бы ваш мужа дома… Или шел бы к нам, в рабоче-крестьянскую! Был бы он мне сейчас первый друг-товарищ. В общем, чердынь-калуга, не знаю, чего будет дальше, но если не помру сейчас, все равно этих беляков достану! Бросят оружие — никого не трону. Скажите своему — сдастся, отведу в Иркутск, а там уж — как решат…
Девушка молча подала руку Лебедеву и Казим-беку и, не говоря ни слова, присела на свободное кресло в углу.
Уже у самой избы он заметил следы чьих-то лыж. Еще не поздно было что-нибудь придумать — хотя бы упасть прямо в глубокий сухой снег и и послать вперед двоих под прикрытием трех стволов. Но в снег падать не хотелось, изба казалась такой близкой, доступной и мирной, и Степа так ничего и не решил.
Степа осторожно, стараясь не попадать под свет агонизирующего фонаря, осмотрел подозрительные окна. На первый взгляд в квартире было темно, но всмотревшись, Косухин заметил тонкую полоску света.
— Вот именно! — поддержал Арцеулова профессор Семирадский, появляясь в комнате с большим зеркалом в руках. — Если у кого и есть боевой опыт, то это у меня. Я ведь между прочим участвовал еще в англо-бурской вместе с господином Гучковым. И кроме того, Николай Иванович, чтобы поднять в небо «Владимир Мономах», нужны двое — вы и мадемуазель Берг. Мы — просто балласт… Кстати, господа, как вам моя внешность?