Арцеулов замер и только через мгновенье сообразил, что его встречают стихами. Пораженный, он вошел в большую, освещенную керосиновой лампой комнату, и удивился еще больше.
Родион Геннадьевич, не сказав ни слова, закрыл окно. Все молчали, не понимая, что, собственно говоря, произошло.
— Не выдумывайте, Георгий, — строго заметила Берг. — Ваш пажеский корпус слишком заметен.
— Точно, — прогудел Пров Самсонович. — Видал, кого к нам прислали! Уважают, значит…
— Не понимаю, — пожал плечами Лебедев, — какое золото? Степа, «Владимир Мономах» — это научный проект!
Они почти бежали. Намерзший на каменном полу лед скользил под ногами. Дважды Арцеулов чуть было не упал, но каждый раз крепкая рука полковника успевала его поддержать. Фонарь светил где-то совсем далеко и внезапно пропал. Арцеулов ускорил шаг, один раз все-таки умудрился упасть, но тут же вскочил и поспешил дальше. Через несколько секунд он понял, в чем дело — впереди был поворот, и шедшие перед ними уже успели завернуть за угол.