На чем он сейчас поедет, черт побери все на свете?! Давно надо было купить машину!
В “глазок” она почти никогда не смотрела и даже после смерти Федьки не научилась – распахнула дверь и уперлась взглядом как раз в переносицу того, о ком она только что решила больше не вспоминать никогда.
– Какие у вас сотрудники, – ответила она небрежно, – все замечают!
Он постоял в тесном предбаннике, куда поминутно ломился народ с Ильинки – представительные джентльмены, шикарные барышни, замусоленные старики и старухи, госслужащие обоего пола в пиджачных парах, плащах и ботах. Со всех сторон его то и дело толкали.
Мягкие пальцы приналегли на ее горло, сдавили, словно канатом, и ей вдруг моментально стало нечем дышать. Канат, сдавивший ее горло неумолимо и равнодушно, будет душить ее до конца, до той самой секунды, когда в Полинином горле больше не останется ни капли воздуха, ни одной самой маленькой капли, и легкие взорвутся внутри, и из горла полезет кровавая каша – ее собственные внутренности.
Полина посмотрела – и вправду “израненный”. Три длинных пореза, неровных и глубоких на руке.