Троепольский посмотрел в свою чашку с блюдцем. В желтой жидкости болтались черные чаинки, а на блюдце был почему-то рассыпан сахар. То ли он сам его рассыпал, то ли он всегда там был. “По жизни”, как теперь принято выражаться.
– Прямо мы сейчас в пробку впендюримся! Да поворачивай ты!
– Да нельзя умываться! Нельзя, если там стекло!
Некуда тебе деваться, и сразу было некуда, именно поэтому ты так ловко представил дело, будто ничего особенного не происходит, и свел все к другому, тоже очень распространенному сценарию, имеющему название “Один эпизод из жизни хорошего мальчика, или Просто секс на работе”.
– Да. То есть я… формальный начальник. Мы начинали втроем – Федя, Гриша Сизов и я. Потом как-то так получилось, что я стал… начальником.
С песенкой тоже не повезло – гитара все бренчала, голос с придыханием выводил что-то про свечу. “Свеча”, ясное дело, была срифмована со словом “горяча”, ни с каким другим по законам этой самой “бардовской” песни она не могла быть срифмована – иначе песня не могла бы считаться вполне “бардовской”.