Он сел в машину, закинул лэп-топ на заднее сиденье и завел мотор, испытывая острое, ни с чем не сравнимое облегчение от привычного уюта салона, от знакомого урчания двигателя, как будто после долгого и опасного дела он наконец вернулся домой, где тепло, безопасно и можно расслабиться…
— Я был… не в себе, — выговорил он, явно делая усилие. — Ответьте на мои вопросы, и я уеду…
Корзина для бумаг, которую она задела в своем кенгурином прыжке, покачивалась из стороны в сторону.
И голос какой-то непонятный — не мужской и не женский. Невразумительный какой-то голос…
— Да я на одну секунду, что вы, ей-богу! — сказал густой насмешливый бас у самой двери, и Егор переложил в другую руку телефонную трубку, радуясь хоть какому-то отвлечению от бесконечных дел и телефонных звонков.
— На мой стол положите, — приказал он, начиная раздражаться. — Спасибо.