И глаз не видно. И выражение лица не разберешь.
Не дожидаясь его ответа, она полезла в холодильник, чем-то там зашуршала, что-то смешно понюхала, достала тарелку с белой рыбкой и кусок сыра.
— Все готово, — объявил дед издалека. — Бегите скорее в ванную, Лидия Юрьевна.
“Никуда мы не поедем, — подумала она грустно. — Он забудет обо мне, как только решит свои проблемы. Он вытащит себя из водоворота — и меня заодно! — пожурит и забудет. И будет вспоминать раз в году, рассказывая приятелям в бане, как его чуть не угробила какая-то дура журналистка”.
— Расписание, Егор Степанович, — тоненьким голосом сказала она от двери в кабинет и почему-то пристроила папку на край стола для совещаний.
Он сел в машину, закинул лэп-топ на заднее сиденье и завел мотор, испытывая острое, ни с чем не сравнимое облегчение от привычного уюта салона, от знакомого урчания двигателя, как будто после долгого и опасного дела он наконец вернулся домой, где тепло, безопасно и можно расслабиться…