— Мам, у меня еще нет детей, — простонала Лидия. — Я не могу сейчас это обсуждать, ко мне пришли… с работы…
Все стало совсем не так плохо, как было пять минут назад, и уверенность в собственных силах вернулась.
— Ну конечно, с удовольствием! — Маргарита кружевным платочком стерла с дедовой щеки алую помаду и огляделась. — Как у тебя хорошо, Жора! Как мило, как уютно, как богато! Господи, неужели мне так и не суждено пожить хоть немного в такой роскоши!
— Да, — согласился Тимофей Ильич вяло, — “Время, вперед!”. И имейте в виду, Егор Степанович, если даже десятая часть того, что там написано, — правда, вам лучше немедленно встать, ближайшим рейсом улететь на Соловки и постричься в монахи. Если же там хотя бы половина правды, то постригаться в монахи вам уже поздно.
— Нет, — сказал Димка. — Не знаю. Но это просто. Можно позвонить в ее газету, нанести там какой-нибудь пурги, и они дадут. А? Попробовать?
— Куда уж хуже-то… — пробормотал брат. Он все мялся на пороге кабинета, не решаясь войти, и Егор наконец оглянулся.