Маргаритина мать развелась с Маргаритиным отцом, когда дочке было месяцев восемь. Ее захватило “большое и светлое чувство”, как она потом объясняла подросшей Маргарите. Дед из жизни собственной дочери был полностью и навсегда исключен, потому что “наш советский суд” даже мысли не имел о том, что у ребенка, по идее, должны быть два родителя и отец тоже имеет некоторые права. Дед сгоряча пытался бороться, потом махнул рукой и бороться перестал. Маргарита появилась в его жизни восемнадцати лет от роду и с младенцем на руках. Дед назвал младенца Егором и стал его растить, понимая, что Маргарита растить его не сможет. Периодически в ее жизни тоже возникали “большие и светлые чувства”, и тогда деда исключали из жизни, но снова призывали на помощь, когда “чувство” умирало, не выдержав испытания “прозой жизни”. Егору было десять, когда дед забрал его к себе насовсем.