— Никогда в жизни… — выговорил он с усилием, — никогда в жизни ты не называл меня… Димычем…
Невозможно работать, когда собственная секретарша так раздражает.
— Это ошибка. — Егор придвинулся в кресле поближе. — Люди во все времена удручающе одинаковы.
Воздух застрял в легких, и стало невозможно дышать.
“Ты истинная жена своего мужа”, — говорил о ней тесть Дмитрий Степанович.
Они стояли, разделенные дверью, и смотрели друг на друга — бледный огромный Шубин с пистолетом, который он все время чувствовал локтем, и андерсеновская бабушка в крахмальном переднике.