— Ахмет, ты чё завел с порога? Я тебе тут штуку одну принёс — охренеешь…
Крик обрезало, и в наступившей тишине ясно проступили дребезжанье разбуженных ударом стаканов в шкафу где-то сзади, треск огня в печке, свист ветра и скрежет снега по оконному наморднику. Красные от натужного крика офицеры медленно опускались на места, дрожащими руками нащупывая подлокотники офисных стульев. На Ахмета глядели два дула глаз Конева.
Показался лежащий на полу фонарь, направленный на взломанную дверь. Ахмет окликнул задремавшего, привалившись к стене Алика и довел до алкаша новое задание. Отойдя от двери, все напряженно следили за сусаниным. Тот, поднатужившись, отворил-таки тяжелую броневую створку. Ничего не произошло. Помедлив, перешагнул высокий порог. Тут-то и жахнуло. Страшное дело — взрыв ориентированного боеприпаса. В каменном, дающем прекрасные рикошеты помещении — страшное втройне. С режущим визгом ролики «Клеймора» унеслись по коридору, затянутому легким вонючим дымом С-3.
— Ты не нарывайся, чурбан! Больно дохуя на себя берешь. Нормально не хочешь, хуй на тебя, на пинках докатим. Этого хочешь? Последний раз добром тебе говорю — пошли.
— Да я откуда знал, что это ты! Тебя не узнать, зарос как Хаттабыч. Мне Сам сказал разобраться сходить, вот я и пришел. А «воин» этот с Чечни привязался… Значит, это ты у нас тут. Заходите, говоришь? Ладно, пошли, мужики.