— …Георгий. Бочины нет, погорячился — поправили. Спрашивать не стану, разве что за нервы аршином ответит. Считаю, будет по-людски.
— Слышь, Кирюх, чтоб ты не грузился — я тебя понимаю. Может, сам бы о том же думал на твоем месте. Не знаю, — принялся расслаблять Жирика Ахмет, внутри себя захлебываясь от ненависти. …У-у, пидарасина, вынести тебе мозги, ублюдку…
Едва не забыв забрать на входном посту свой новый пистолет, Ахмет поплелся по сугробам ночной Тридцатки. После двух этих веселых деньков мертвый город ощущался едва ли не родной кухней… Всё в сравненьи, да. — Подходя к родному дому, он обнаружил, что его бодания с местными оболтусами кажутся теперь смешными, как плюшевые тычки, которыми обмениваются в песочнице румяные карапузы. Даже мозги, вмерзшие в штукатурку на крыльце его подъезда ничего не могли с этим поделать — Ахмету становилось всё яснее, что плохие времена не позади. Настоящие плохие времена — только наступают. Есть враги, которые на клоунов совсем не похожи, которые могут непринужденно смахнуть его со стола. И что с ними таки придётся встретиться; и может быть, даже скоро.
— Конечно, тепло. А как же. Бушлаки-то скидайте, стволы вон к дверям ставьте, а то отпотеют. Заходите сюда вот.
— Всё, иди давай, отрабатывай со взводными. Чтоб от зубов отскакивало!… Сэведж-фёст, сэр. Сэнк ю, сэр. Нормально, по плану всё. Да, сэр, закончили, личный состав тренируется. Нет, всё в пределах сметы, никаких там… Даже экономия просматривается… Да пошел этот Перельман, вы же видели отчеты!… Да, сэр, прошу извинить… А как я их спишу, ведь с… Понял. Понял, сэр… Да. Благодарю вас, сэр. Есть. До связи. Твою мать, пидор, может тебе отсосать ещё… Эй! Лифанов, блядь, как тебя там! Ко мне бегом! Техников и взводных ко мне! Я у себя. Иванов! Вертайся. Пошли, побеседуем.
— Мы тогда тебя самого на пыжи пустим, неотесаный ты человек, — заржал Серёга. — Это рисковым надо быть парнем — нечитанную книжку отнять!