— Эх, дурные ваши головы… И не стыдно, а? Сколько лет уже рядом живем, и всё нормально было. Чё ж вы? Пятнадцать семёрок, не меньше… Та-ак, а это кто у нас такой шустрый?
— Ха! Все с берданками, прикинь! Ни одной волыны, моджахеды, ёпть… А, нет, один «огрызок».
— Пацаны, ладно, попутал. Признаю ошибку, и больше не повторится. Нештяк?
— Да. Кто тут у нас спец, по замкам хуячить? Кирюхин, твою жопу, да погоди ты! Дай хоть отойти!
— Похоже. Чё удивляться — соляр самый херовый куда? В армию.
…Однако. Да, молодёжь растёт… Заика на удивление быстро втянул сопли и почти уверенно перехватил горло своему впавшему в ступор приятелю. На это ушли, видимо, все его силы, и теперь он напоминал забитую баллонником мартышку — на пепельно-сером лице сопли и слезы смешались с брызгами крови, даже в темноте было видать, как размашисто трясутся губы. Пацан совсем ополоумел, и единственное, на что ещё хватало контроля — тщательно обходить взглядом сучащее ногами тело бывшего приятеля.