Он бросил свою майку, которую переодевал уже в третий раз – она опять свалилась за креслице, – подошел и обнял Киру. Он всегда ее так обнимал – двумя руками за голову, так что щекой она оказывалась прижатой к его плечу, и мир вокруг суживался до его плеча и рук, которые держали ее голову.
Это был психологический прием – противник должен знать, что у тебя на него целое досье: как в четвертом классе окно выбил, а в пятом булку из магазина утащил, а потом в скверике подрался и еще что-нибудь в этом духе. Противник должен знать, что ты читаешь это самое досье, и пугаться.
– Да, да, – перебил Сергей, – с тех пор, когда еще мы жили на Фрунзе! Я знаю.
– Как она воняет! – высказался из кухни Тим, едва за посетительницей закрылась дверь. – Меня тошнит.
Свои, свои, повторили каблуки ее ботинок. Только свои могли вытащить у нее из портфеля пистолет.
Его машина была припаркована за углом, и он медленно пошел к ней, и уже скрылся, когда Леша швырнул ему вслед пустую бутылку.