— Белый Лебедь никогда не воспользуется тем, что дама в беде, — улыбается он.
— Неплохо, мальчики, неплохо. Где ты пропадал, Марк?
— Какой ужас! Девушки так разговаривают с ребятами, — сказала одна из них.
— В холодильнике есть ещё одна, — предлагает он, показывая на кухню. Я отрицательно качаю головой.
Я опустил его голову вниз и накрыл её сверху подушкой, чтобы заглушить мерзкие стоны. Я крепко надавил на неё и прижал к ней голову: тяжело дыша, я напевал старенькую песенку «Бони Эм», переиначивая слова: «Папа, папа Класс, папа, папа Класс… какой ты пидорас, пока, папа Класс…»
— Помнишь, Стиви, ты обещал вписать меня в феврале? — сказал Рентс. Стиви мрачно кивнул. Он надеялся, что Рентс забудет об этом или передумает. Рентс был его приятелем, но у него были проблемы с наркотиками. В Лондоне он снова подсядет на героин и стусуется с Тони и Никси. У них всегда при себе список адресов, где можно достать дряни. Рентс, кажется, никогда не работал, но деньги у него были всегда. То же самое можно было сказать и о Дохлом, с той разницей, что он распоряжался чужой капустой как своей собственной, а своей собственной — точно таким же образом.