Я хотел сказать Франко, чтоб он был полегче с этим пацанчиком, да? Это ж типа как этот котёнок навёл нас на поживу. Паренёк всё рассказал нам и даже дал ключи, чтоб мы сделали копию, это самое. И хотя я ничего не сказал, Бегби всё прочитал у меня на лице.
Я предложил Фрэнсис посидеть с ребёнком. Я убедил её пойти погулять с подружками. Она планировала выбраться в гости в субботу вечером, а меня оставить дома вместе с сыном. Я не мог не воспользоваться такой прекрасной возможностью. В среду, накануне того знаменательного дня, я решил навестить своих родителей. Я собирался рассказать им о своём здоровье и знал, что это будет, вероятно, мой последний визит к ним.
— Выдохлось, наверно. На вкус, как моча, блядь.
«Откуда я знал? — думает он. — Откуда я, блин, знал?»
Рентон спокойно ухмыляется, а Второй Призёр, который, на самом деле, ничего не слышал, ржёт во всю глотку. Рентон ещё не настолько ужрался, чтобы полностью отказаться от роскоши человеческого общения. Картошка не говорит ничего и только корчится, когда его хрупкие косточки всё сильнее сдавливают тиски ломок.
Бегби знакомит меня с чуваками из своей компании. Из-за чего эта толпа попёрла Второго Призёра, мне абсолютно по барабану. Среди них — Доннелли, или Парень из Сафтона, тот поц, которому Майки Форрестер когда-то лизал задницу. В один прекрасный день Форрестер его достал, и он надавал ему порядочных тырлей. Чувачка даже госпитализировали. Так ему и надо.