— И да здравствуют различия!… — провозгласил Кенни, мой дядя со стороны матери, старающийся всем угодить.
— Рентс, мне надо к Матери-Настоятельнице, — задыхаясь, сказал Дохлый и покачал головой.
Доду нехило перепало. Я перевожу его через дорогу. Нам что-то кричат вдогонку. Я смотрю на дверь На-На и боюсь обернуться. Мы вошли. Я помогаю Доду подняться по лестнице. У него кровь на боку и на руке.
Помрачённый рассудок Картошки обращается к теме секса. Все уже, похоже, успели перетрахаться, все, за исключением его. А он очень любит тутуриться. Но его проблема в том, что трезвый он очень робеет, а пьяный или вмазанный не может связать двух слов, чтобы произвести впечатление на женщину. В данный момент ему нравится Никола Хэнлон, которая, по его словам, чем-то похожа на Кайли Миноуг.
Я встаю, чтобы поужинать, слабый, согнутый и хрупкий спускаюсь по лестнице. От каждого шага кровь начинает бешено пульсировать в голове. На одной ступеньке мне показалось, что она сейчас лопнет, как воздушный шарик, и забрызгает кровью, осколками черепа и серым веществом кремовый мамин передник.
— Саймон! У меня ничего нет! Саймон! Саааймон!