И сказал ему Елисей: пойди, скажи ему: «выздоровеешь»; однако же, открыл мне господь, что он умрет» (четвёртая книга царств глава 8. стихи 7-10). Читая подобные глупости, иной раз чувствуешь себя как во сне. Почему Елисей, зная от бога, что Венадад умрет, поручает Азаилу пообещать больному выздоровление? И почему он, «пророк божий», сознательно лжет Азаилу? Библия не объясняет этого.
От одной наложницы, жившей в Сихеме, у него был сын по имени Авимелех. Библия сообщает, что этот Авимелех в один прекрасный день зарезал всех своих братьев «на одном камне», за исключением младшего, Иофама, которому удалось скрыться. Жители Сихема, очень гордые этим своим земляком, сыном Гедеона, провозгласили его царем.
— Ишь ты, — восклицал он, должно быть, каждый раз, — как это я не догадался заняться всем этим раньше…
И сказал сыновьям своим: оседлайте мне осла… Он отправился, и нашел тело его, брошенное на дороге; осел же и лев стояли подле тела; лев не съел тела и не изломал осла. И поднял пророк тело человека божия, и положил его на осла, и повез его обратно. И пошел пророк-старец в город свой, чтобы оплакать и похоронить его. И положил тело его в своей гробнице и плакал по нем: увы, брат мой! После погребения его, он сказал сыновьям своим: когда я умру, похороните меня в гробнице, в которой погребен человек божий; подле костей его положите кости мои» (третья книга царств глава 13, стихи 20-31).
Авессалом, который, подобно ей, был рожден от Маахи, четвертой жены Давида, оставил по себе «длинноволосую» славу. Это ещё один из библейских персонажей, знаменитых благодаря своей гриве: длиной волос он превосходил Самсона и Самуила.
Древние римляне, принявшие верования греков, представляли себе богов также не иначе, как в человеческом виде. Это заставляет думать, что не бог создал человека по своему образу и подобию, а человек по своему подобию вообразил себе богов. Не будем, впрочем, настаивать, ибо заразиться таким мнением — значит обеспечить себе место в геенне огненной. Напомним только остроумное замечание одного философа: «Если бы кошки имели своего бога, они приписали бы ему ловлю мышей».