К этому вопросу мы подойдем издалека. Вся история большевизма — это история чисток. Большевизм и начался с раскола: это наши — большевики, а это не наши — меньшевики. Ленин только тем и занимался, что чистил свою партию от тех, кто ему неудобен. Полистаем тома ленинских сочинений, и удивленного стона нам не сдержать: Ленин, как пес в своре, неустанно грызется со своими соратниками и товарищами по борьбе, а с царизмом он никак не борется. Объем ленинской ругани в адрес единомышленников-социалистов в сотни раз превосходит объем ругани в адрес царя Николая.
Для массового производства нужна не только индустриальная база, но и образец машины, которую мы собираемся выпускать. Индустриальной базы в 1928 году не было, но не было и Подходящего образца для производства. В 1927 году на вооружение Красной Армии был принят танк МС-1. Мощность двигателя говорит обо всем — 35 л.с. Ну-ка вспомним для сравнения, сколько у «Запорожца»? Но «Запорожец» не несет на себе брони, и по полю вспаханному ему не каждый день ходить… Броня танка МС-1 — на заклепках. Максимальная скорость 16 км/ч. По Красной площади — до 19. Это наш первенец. Небольшая (по нашим понятиям) серия этих танков была нужна: конструкторы получили первый опыт создания танка, войска получили возможность использовать на учениях настоящие, живые танки, пусть еще предельно слабые и несовершенные. Для пограничных стычек этот танк — тоже подмога войскам. За неимением лучшего… Но наклепать их многими десятками тысяч? Кому они нужны? Может, купить зарубежный образец? Нечего покупать. В 1928 году во всем мире никто не мог предложить образец, достойный большой серии.
Как же руководить военно-морским министерством человеку, который на флоте не служил и ничего о флоте не знает? Он и не руководил. Он занимался тем же, чем и раньше, — чистил флот от вредителей и шпионов. Пока не прозвенели колокольчики.
За этим обстоятельством — большие последствия. И вот какие: сталинское очищение было направлено в первую очередь и главным образом не против армии, но против карательного аппарата. Когда нам называют цифры, то создается впечатление: армия пострадала больше, чем НКВД.
«Дипломатия» Тухачевского была прямой угрозой политики Сталина и в конечном счете его личной безопасности.