— Ни черта не получится, — сказал он по-английски, потом на иврите. — Я пойду к ним.
— Не строй из себя обиженную девочку, малыш. Я видел, как тебя перекосило. Ты знаешь одного из этих типов?
— Соглашайтесь, прошу вас. В конечном счете вы спасли мне жизнь, должны же вы испытывать ко мне какие-то чувства.
— Я бы предпочел, чтобы вы этого не делали, — необыкновенно мягко сказал Реб.
Это случилось с ним, когда, решив вернуть себе атлетическую форму, он чуть ли не бегом поднялся по лестнице своего особняка на улице Франше д’Эсперей в шестнадцатом парижском округе. И тут же у него начался приступ острейшей загрудинной боли. От грудины боль сразу перешла на левое плечо и растеклась по внутренней стороне левой руки до мизинца и безымянного пальца. В ту же секунду Субиза охватил страх, он решил, что сейчас, как полный кретин, он умрет прямо на лестнице, и все потому, что не захотел воспользоваться лифтом, который, между прочим, стоил ему целое состояние.
— Никогда себе этого не прощу, господин Сеттиньяз. Никогда в жизни.