В Лондоне их ждал человек по фамилии Петридис, Ник Петридис, который считал себя американцем, нью-йоркцем, но явно был грек по происхождению. Позже Сеттиньяз узнали что именно этот Петридис сыграл свою роль в «восстановлении» Уолл-Стрит.
Казалось, что подключение проводов ничего не дало. Не было искры, вообще ничего заметного.
Художница пришла сказать, что обед готов; за столом они беседовали о живописи, книгах и фильмах, Реб упорно защищал Никола де Сталя, на которого нападала Али Данаан…
— Подарить его вам. — ответил Диего, обаятельно улыбаясь, — Не благодарите меня, я всего лишь курьер. Видите ли, ваш дедушка тридцать с лишним лет назад повел себя как настоящий идальго. А господин, которого я здесь представляю, сеньорита, — один из тех редчайших людей, которые никогда и ничего не забывают. Кстати, вы свободны сегодня в обеденное время?
Когда в узкое окно кабинета он увидел вдалеке за набережной Блу Хилл Атлантический океан, его передернуло.
В доме с голубыми ставнями никакого обеда приготовлено не было, и в нем находились двое молчаливых мужчин, одетых в черное, не считая белых рубах без воротников и галстуков; в руках каждый из них держал сицилийское ружье для охоты на волков (La Lupara). Но в действительности они ни во что не вмешивались, так же как и итало-американец Сол Манкуза, который отошел в сторону.