Его охватило какое-то дикое возбуждение. Сквозь большую распахнутую настежь балконную дверь он зримо видел свое неотвратимое — если только не произойдет Чудо Небесное — будущее в Аргентине: какая-нибудь Консепсьон с ее тридцатью тысячами гектаров земли, с консервными заводами отца, с тяжелыми грудями и томностью, на которой в один прекрасный день, даже не отдавая себе в этом отчета, женится, покорившись чуть более умному, чем обычно, натиску Мамиты. «И будешь ты кататься, как сыр в масле, Диегуито, и разгуливать по заводам или лесным угодьям папочки, покуривать сигару и обжираться прекрасно прожаренным розовым мясом, а на тебя будут бросать ужасно нежные взгляды все эти жирные, увешанные бриллиантами женщины, у которых рты, как у осьминогов…»