Таррас сосчитал до десяти, чтобы успеть обдумать решение.
— Я — стопроцентный поляк, продавец газет, — ответил Реб с обворожительной любезностью.
Они договорились, что Баразани будет доверяться лишь собственному чутью.
— Все на палубу, — крикнул он. — Готовсь к отплытию, брать на гитовы, поднять кабестан, гротмарсели и форбомбрамсели, штаговые паруса, государственные флаги, штормовой фон, штурвал — все. Одним словом, валите-ка отсюда, девочки. Сматывайте удочки.
— Уже хватит, полна коробочка, — сказал по-французски Реб Климрод.
Около семи часов, то есть вечером третьего дня, в зале Вильгельма Телля зазвонил телефон. Тепфлер, дожидавшийся звонка с того момента, как отъехал последний бронированный грузовик, дрожа от возбуждения, взял трубку. Голос Кнаппа произнес: «Пора».