Он давно уже чувствовал ее расположение и носил невидимый венок любимчика с угловатой удалью, позволяя себе глупо шутить с Мариной и задушенно смеяться в собственный воротник.
Она часто представляла это знакомство, – либо в прошлом, до высылки, либо в будущем, после той самой встречи в Шереметьево-Внуково: неясный пестрый фон сосредоточенно разговаривающих людей, расплывчатый интерьер незнакомой комнаты, ЕГО улыбка, широкая ладонь, крепкое рукопожатие…
«С такой блядюги Ботичелли наверно свою Венеру писал…» – подумала Марина, удивляясь, насколько ей все равно.
«Семьдесят вторая пачка» – мелькнуло в ее голове и она облегченно усмехнулась.
– Сейчас чай заварю, – проговорила Марина, вытряхивая в ведро окурки из пепельницы.
– Давайте в ту вазу поставим, – предложила Таня, снимая с полки красивую темно-синюю вазу.