Марина подошла к раковине, пустила холодную воду и с наслаждением ополоснула лицо.
«Господи, какая дура…» – усмехнулась Марина, наблюдая как торопливо натягивает эта овечка свои сапоги, – «Святая проблядь… А я что? Лучше что ли? Такая же блядища из блядищ…»
Валентин вышел, обмахиваясь веером из десяток.
– Привет, ударник! – ответно крикнул Сергей Николаич, ближе подходя с Мариной.
Из них исходила какая-то испепеляющая горячая энергия, от которой, нет, не делалось жутко, наоборот, – Марину охватило чувство понимания, теплоты и участия, она вдруг прониклась симпатией к этому угловатому человеку, стремящемуся во что бы то ни стало поделиться собой, переубедить ее.
Марина легла щекой на тяжелую сыроватую подушку, стеклянную дверь плотно притворили.