— Ну, — капитан пожал плечами, провёл рукой по измученному бессонницей лицу, — это — думы о доме родном. Это — тяжкого долга веленье…
— Конечно. Тоже догадалась… это еще обиднее, чем на помойку…
— Ну, как же точно можно… ведь не написано…
Людмила Ивановна вытянула их за потертый плетеный ремешок, отперла нижний замок, потом верхний.
Толпа непонимающе смолкла. Мужики недоумевающе переглядывались, шевелили губами. Бабы испуганно шептались.
Пруд перетекал в неширокую реку, Антон греб так, как всегда гребется по течению — легко, свободно. Таня сидела напротив, крепко держась за борта и глядя на Антона своими карими глазами.