— Вот, наворачивай. Норму как следует заесть надо. Что б ни запаха, ничего… Отец мой покойный квасом запивал. А после водки и поест поплотней…
Кедрин присел на корточки, наморщил брови.
Калманович вытряхнул шахматы на стол, стал расставлять.
Антон взял ее лицо в свои ладони и стал покрывать поцелуями.
— Но он и в бюро комсомола не сказал ничего. Сразу кинулся на Еремина. Я не говорю, что он не имеет право ударить очковтирателя, безусловно имеет, но ковбои нам ведь не нужны.
Портовый кран медленно приподнял ключ и пол звуки гимна понёс над головами замерших экипажей.