Цицерий постоянно твердит о том, что хочет получить пост заместителя консула не ради своей выгоды, а только для блага города. Как ни странно, я ему верю. Он хочет знать, что я намерен предпринять.
Защитники Поляны Фей численностью превосходили силы противника. Мы начали заходить оркам во фланг, вынуждая их отступать к валяющемуся в беспамятстве дракону. Орки выстроились шеренгой, спинами к гигантскому, слегка дымящему чудовищу, и вступили в последнюю отчаянную схватку. Завершить окружение мы не могли, пришлось сражаться грудь в грудь. Атака, встретив жестокое сопротивление, постепенно ослабла, исход битвы уже казался сомнительным. И тут Макри убила оркского воина и, ворвавшись в образовавшуюся брешь, яростно атаковала командира. Исторгнув непонятные проклятия на своем наречии, он бросился на Макри, размахивая двумя ятаганами. Макри парировала удары секирой и, послав орку свое проклятие, разрубила секирой его шлем. Кентавры приветствовали этот удар радостным ржанием и, размахивая дубинами, поскакали вперед. Феи возобновили атаку с воздуха, внося замешательство в ряды противника, оплевывая супостатов и жаля их своими спицами, словно рой разъяренных пчел.
- Ты сказал "Восьмимильного Ужаса"? - взвизгивает Горсий. - Так вот что вызвало это несчастье?
Гиникса (так зовут здешнюю управляющую) громогласно объявляет, что намерена вчинить мне иск за то, что я веду к краху ее бизнес.
Я с трудом поднимаюсь на ноги. Стрела вошла в ствол настолько глубоко, что я вижу только оперение. Макри с мечом в руке соскакивает с лошади и внимательно оглядывается по сторонам. Я тоже хватаюсь за меч, изо всех сил пытаясь сосредоточиться.
Я обращаю его внимание на то, что уже веду одно дело и у меня останется слишком мало времени для другого весьма серьезного расследования.