- Ввязывайся - не ввязывайся, а серу все равно колоть будут! - вполне здраво заметил Кулибин.
За столом, покрытым зеленым сукном, под большим портретом Сталина сидели трое. В центре был невысокий лысый судья в полувоенном френче, по бокам его располагались двое военных, судя по звездам в петлицах, в немалых чинах. Судья обладал тихим, тонким и оттого противным голосом. Ворот френча был тесен судье, и он то и дело пытался оттянуть его пальцами, чтобы дышалось легче.
Услышав последние слова грузина, Аркадий Штерн подобрался ближе.
- Вы признаете себя виновным? - спросил судья, бегло проглядывая обвинительное заключение.
- Был, - ответил Штерн, чувствуя, что его опять лихорадит.
- Минтеев умер, - напомнил Авруцкий. Да, ему повезло, - кивнул Аркадий Наумович. Глупое упрямство, - пожал плечами Авруцкий.