— Брешешь, как элемент! — петушиный тенорок из задних рядов. И Аркашка, работая локтями, погребся к столу президиума.
Полную пригоршню пшеницы набрал он в кладовке, рассыпал против окна.
После собрания Нагульнов позвал Давыдова к себе ночевать.
— Тогда напрасно ты слушаешь эту разговорчивую кобылу, — убежденно сказал Давыдов.
Тускло горела пятилинейная лампа, в абажур, сделанный из газетной бумаги, бились ночные бабочки, за стеной смиренно похрапывала старуха хозяйка, а Макар слово за словом одолевал ужасно трудный и чертовски нужный ему язык… Как-то около полуночи он, отдыхая, сел на подоконник покурить и тут впервые по-настоящему услышал петушиный хорал. Внимательно прислушавшись, пораженный Макар в восторге воскликнул: «Да это же прямо как на параде, как на смотру дивизии! Чудеса, да и только!..»
Тогда Агафон при первом же приезде в Гремячий обратился за содействием к Давыдову.