— Здравствуйте, товарищ! — в один голос ответили Яков Лукич и его жена.
— Нет, воздержался! С чего бы это я стал за тебя голосовать? Тебя привезли, как кота в мешке…
— Почему же первая и третья бригады давно закончили вспашку, а вы тянете?
— Не горюй, рубаха — дело наживное, а синяк до свадьбы заживет.
— В тех бригадах быков больше, — отозвался младший Бесхлебнов.
В октябре Андрей крыл ей хату чаканом. Перед сумерками она позвала его в хату, расторопно накрыла стол, поставила чашку с борщом, кинула на колени Андрею расшитый чистый рушник, сама села напротив; подперев остроскулую щеку ладонью. Андрей искоса, молча посматривал на гордую ее голову, отягощенную глянцевито-черным узлом волос. Были они у нее густы, на вид жестки, как конская грива, но возле крохотных ушей по-детски беспокойно и мягко курчавились. Марина в упор щурила на Андрея удлиненный, чуть косой в разрезе черный глаз.