– Я говорю, – признался завкафедрой изящных искусств. – Только не буду. Четыре года я проторчал у этих чертей в концлагере. Не хватало мне теперь еще с ними разговаривать. У меня с тех пор желудок ни к черту не годится!
– Случайно оговорился, сэр, – согласился майор, одним глазом следя за домом Уилта, а другим за перемещением профессорской палки.
– Я-то разговариваю! А ты сюсюкаешь, блеешь и мычишь!
– Боже, какой идиотизм! Ну, кто-нибудь мне все-таки объяснит, что происходит!
– Борд! – ректор с трудом сдержался. – Мы сейчас обсуждаем вопросы, связанные с учебным процессом, а не распущенность преподавателей кафедры гуманитарных основ.
– Кто мне объяснит, что это за ахинея? – обратился майор к присутствующим.